Читаем без скачивания Капитан первого ранга - Патрик О`Брайан

— Благодарю вас, сэр, — отвечала мисс Лэмб Джеку с каким-то странным видом, так, словно перед ним была совсем другая, незнакомая девушка. — Мы с сестрой именно в совершенном, как вы изволили выразиться, здравии.

— Мисс Лэмб, ваш покорный слуга, — с поклоном произнес капитан Азема, появившийся с правого борта. Это был рослый, костистый мужчина — храбрый, знающий свое дело, хороший моряк, — словом, тот человек, который был по нраву Джеку Обри. — Юные дамы находятся под моим особым покровительством, сэр, — продолжал он. — Я убедил их носить платья, чтобы не пострадали их божественные формы, — добавил он, целуя кончики своих пальцев. — Им не грозит никакая дерзость. Некоторые из моих матросов — действительно наглые хамы, горячие головы, но я не допущу, чтобы по отношению к героиням, находящимся под моим покровительством, кто-то позволил себе недостаточное уважение.

— Вот как? — переспросил Джек Обри.

— Истинная правда, сэр, — произнес Пуллингс, сжимая ладони своих спутниц. — Это настоящие героини.

Они носили ядра, порох, спички, когда мой кремневый замок вышел из строя, пыжи! Настоящие Жанны д'Арк.

— Как, они носили порох? — воскликнул Джек. — А доктор Мэтьюрин говорил, что они носили мужские панталоны или что-то в этом роде, но я…

— Ах, лицемер вы этакий! — воскликнула мисс Сьюзен. — Вы же ее видели! Вы говорили Люси самые ужасные вещи, какие я только слышала в жизни. Вы бранили мою сестру, сэр. Вы сами это знаете. Капитан Обри, как вам не стыдно!

— Капитан Обри? — переспросил Азема, сообразив, что за английского офицера он получит кругленькую сумму призовых.

«Проболталась, теперь я попался, — подумал Джек. — Однако неужели они подносили заряды? Какое присутствие духа!»

— Любезная мисс Лэмб, — произнес он робко. — Умоляю простить меня. Последние полчаса сражения, причем чертовски горячего, совершенно выпали из моей контуженной памяти. Я упал, ударившись головой, и словно провалился в черную дыру. Но подносить порох в таком кромешном аду — это настоящий подвиг. Преклоняюсь перед вами, дорогие. Прошу вас простить меня. Порох, панталоны… Что же я такое сморозил, чтобы взять свои слова назад?

— Вы сказали, — начала было мисс Сьюзен, но тотчас осеклась. — В общем, я забыла, но это было нечто чудовищное…

Гром пушечного выстрела заставил всех вздрогнуть. Хотя, полуоглохнув после недавнего сражения, в разговоре они то и дело срывались на крик, грохот заглушил все остальные звуки, и все головы разом, словно магнитные стрелки, повернулись в сторону «Беллоны».

Все это время она шла под одними полузарифленными марселями, чтобы «Лорд Нельсон» не слишком отставал, но теперь матросы разбегались по реям, чтобы снять рифы. Капитан Дюмануар громко и отчетливо крикнул своему помощнику на «Нельсоне», чтобы тот следовал прямо в Ла-Корунью, «поставив все паруса». Он добавил что-то еще, чего не смогли разобрать ни Джек, ни Пуллингс, однако общий смысл слов был понятен: его впередсмотрящий заметил с наветренного борта какой-то парусник, и французу не хотелось рисковать потерей столь ценного приза. Он намеревался начать лавирование, чтобы разведать, что это за судно, и в зависимости от того, кто это, действовать: приветствовать дружественное или нейтральное судно, вступить в бой с неприятелем или же, полагаясь на превосходные мореходные качества «Беллоны», увести преследователей за собой, чтобы отвлечь их от «Лорда Нельсона».

«Лорд Нельсон», волочивший следом за собой целый хвост бурых водорослей, давал течь (с самого начала сражения его помпы не переставали работать); от парусов, рангоута и такелажа остались жалкие огрызки, так что он плелся со скоростью четыре узла даже с поставленными брамселями. Зато «Беллона», на которой возвышалась тройная пирамида парусов, шла полным ходом и через десять минут оторвалась от «Лорда Нельсона» на две мили. Джек испросил разрешения подняться на мачту. Капитан Азема не только позволил Джеку лезть куда ему заблагорассудится, но даже любезно снабдил его подзорной трубой доктора.

— Добрый день, — произнес французский матрос на марсовой площадке. Несколько дней назад во время боя Джек нанес ему страшный удар гандшпугом, но тот не испытывал никакой злобы к недавнему противнику. — Там один из ваших фрегатов.

— Вот как! — отозвался Джек, прижавшись спиной к мачте.

Посмотрев в окуляр, он увидел, как вырос у него на глазах далекий корабль. Тридцать шесть, нет, тридцать восемь пушек. Красный вымпел. «Наяда»? «Минерва»?

Фрегат шел курсом между галфвиндом и бакштагом, легко неся паруса. Когда он обнаружил «Беллону», на нем появились лисели. В подзорную трубу Джек отчетливо видел его маневры. Фрегат изменил курс, чтобы сблизиться с «Беллоной», затем, заметив «Лорда Нельсона», изменил его еще раз, чтобы как следует разглядеть еще одно судно. После этого «Беллона» вошла в лавировку, причем нарочито медленно и неуклюже, не то что прежде, когда на маневр уходило каких-то пять минут. Джек услышал, как смеются на ее палубе французы, разглядел их издевательские жесты. «Беллона» двигалась новым галсом, пока не приблизилась к фрегату на расстояние мили, упорно преодолевая волны зыби, которые перехлестывали через ее полубак. На носу фрегата вспыхнуло белое облачко выстрела, на бизань-мачте взвился красный вымпел. Джек нахмурился: на месте британского капитана он бы поднял французский или же, поскольку крупные американские фрегаты частые гости в здешних водах, звездно-полосатый флаг. Возможно, уловка и не сработала бы, но попытаться стоило. Что касается «Беллоны», то ей было достаточно махнуть французским триколором, чтобы увлечь за собой фрегат.

Капитан Дюмануар так и сделал. Французский матрос, одолживший у Джека подзорную трубу, лизнул ее зловонным чесночным языком и ухмыльнулся. Джек легко угадал ход мыслей капитана английского фрегата: далеко на подветре находится судно, возможно купец, возможно приз, но какой именно — неизвестно. А в трех четвертях мили идет на пересечение курса французский корвет, не слишком хорошо управляемый, не слишком быстроходный: отличная мишень и легкая добыча. Вскоре Джек увидел, как фрегат пошел в крутой бейдевинд — его капитан простодушно купился на нехитрую уловку. Убрав лисели, он бросился вдогонку за «Беллоной», подняв стаксели. Сначала он расправится с французом, а потом вернется назад и выяснит, что это за приз.

«Неужели ты не видишь, что француз нарочно обезветривает паруса? — мысленно воскликнул Джек. — Разве тебе не знакома эта прадедовская хитрость?» Оба корабля уходили все дальше. Фрегат несся, разрезая волны, смыкавшиеся за кормой, в то время как «Беллона» держалась впереди, чуть за пределами досягаемости его погонных орудий. После того как оба корабля превратились в белые точки, Джек тяжело спустился с мачты. Матрос с сочувственным, но философским видом кивнул ему. С ним уже бывало прежде то, что происходит теперь с Джеком. Это одна из тех злых шуток, на которые так щедра судьба моряка.

С наступлением темноты капитан Азема изменил курс согласно данной ему инструкции, и «индиец» оказался далеко в открытом море, медленным ходом пройдя за сутки сотню миль, чтобы наверняка избежать встречи с фрегатом.

В конце пути находилась Ла-Корунья. Джек не сомневался, что вскоре капитан подойдет к берегу, ведь Азема был еще и превосходным штурманом, а у берегов много дней подряд стояла отличная погода, идеальная для производства обсерваций, необходимых для определения координат. Ла-Корунья. Испания. Но теперь, когда стало известно, что Джек офицер, ему ни под каким видом не разрешат сойти на берег. Если он не даст честное слово не принимать участия в боевых действиях, Азема закует его в кандалы, и он будет тухнуть на палубе до тех пор, пока «Беллона» или какая-нибудь chasse-maree [29] не доставит его во Францию — его шкура стоит дорого.

Следующий день не принес никаких перемен: вокруг пустынное море, над ними высокий свод небес, редкая облачность, сменявшаяся голубым небом. День спустя было то же самое, если не считать недомогания, которое Джек счел началом испанки, и радостной кокетливости обеих мисс Лэмб — за ними вовсю ухлестывали помощник Аземы и шестнадцатилетний лупоглазый волонтер.

Но в пятницу море запестрело от парусов целого флота, возвращавшегося домой от берегов Ньюфаундленда с грузом трески. Ее запах можно было почуять за милю. Среди рыбачьих судов была двухмачтовая шхуна с латинским вооружением и набором пестрых парусов — странное сооружение с допотопным носом, неприятно напомнившее о близости берега: посудины с такими обводами океан не пересекают. Хотя необычная шхуна представляла собой любопытное для морского глаза зрелище, обыкновенный тендер, объявившийся с подветренной стороны, разом заставил Обри и Пуллингса забыть обо всех остальных кораблях на свете.